Филипп Ланган умер в декабре 2015 году, оставив в качестве последней воли только салфетку со своим именем и распоряжением «разделить все свое имущество поровну» между семью детьми. На момент предположительной даты составления этого завещания один из сыновей Лангана уже умер (его имя не было указано). Еще один умер позже, но также не пережил отца.

Спустя несколько лет одна из дочерей решила оспорить действительность документа, поставив под сомнение его подлинность. Она заявила, что не уверена в подлинности почерка отца, и, кроме того, ее имя было написано неверно (Marann вместо Maryann).

Однако остальные члены семьи договорились между собой о том, что, независимо от решения суда о действительности завещания, имущество покойного должно быть поделено в равных долях между шестерыми живущими детьми, а также внуками от двух не переживших его сыновей. Таким образом, решение суда носило скорее академический, а не практический характер.

Наследственное законодательство провинции Саскачеван допускает составление т.н. олографических завещаний, т.е. полностью написанных рукой завещателей и подписанных им, без соблюдения каких-либо дополнительных формальностей или требований в отношении присутствия свидетеля или удостоверения.

Основным моментом при этом является необходимость определить, воплощает ли такое неформально выраженное волеизъявление завещательные намерения. Зачастую подобный документ бывает составлен столь неформально, что суду сложно установить, действительно ли его составитель намеревался создать завещание.

В этом конкретном случае судья пришел к выводу, что «завещательное намерение» все-таки имело место. Из показаний троих детей о том, что отец называл салфетку своим завещанием, и факта, что в момент написания он думал, что у него сердечный приступ, судья заключил: документ отражает последнюю волю его составителя.

В недавнем деле организация осуществляла деятельность по хранению нефтепродуктов. 4 года назад произошла утрата поклажи почти на 184 миллиона рублей, что привело к банкротству. Компания обратилась в суд с требованием взыскать задолженность с виновных лиц. Одним из контролирующих лиц был заместитель генерального директора, который к моменту судопроизводства погиб. В иске в качестве ответчиков по субсидиарной ответственности на сумму 60 миллионов рублей были указаны наследники бывшего заместителя гендиректора. Суды первой и второй инстанций отклонили требование об ответственности родственников-наследников.

Верховный Суд, рассматривая это дело, не поддержал выводы нижестоящих инстанций (Определение Верховного Суда РФ от 16 декабря 2019 года 303-ЭС19-15056). Суд пришел к выводу, что долг бывшего гендиректора, который возникает при привлечении последнего к субсидиарной ответственности, может быть предъявлен к наследникам и/или к наследственной массе, но должен быть удовлетворен только в пределах размера наследства.

Также в определении указано на необходимость того, чтобы суды оказывали содействие наследникам, попавшим в подобную ситуацию, в поиске доказательств, так как чаще всего наследники не имеют информации о работе наследодателя и не способны пояснить причины принятия им тех или иных решений.